Хотя как раз нашу рыбку спрашивают особенно часто. Но, узнав стоимость, например, дефицитного местного хариуса, выбирают уже не желудком, а кошельком. Около пятидесяти тысяч тонн рыбы населяют водоемы края. Ежегодно из кладовых природы разрешают добывать около десяти. Правда, эти квоты делится между рыбаками, учеными и промысловиками, последние, кстати, имеют около половины. И если поделить годовой улов среди жителей края, получается неутешительный результат. Одному человеку достается около двух килограммов рыбы. Тогда как норма потребления в десять раз больше.
Енисей исторически считался по-настоящему рыбным местом. Еще Фритьоф Нансен, уроженец Норвегии, страны рыбаков, отмечал богатство сибирской артерии. По прошествии века экономическое и экологическое отношение к Енисею изменилось. И теперь бывалые рыбаки вместо заклинания "ловись рыбка большая и маленькая" не против попросить, чтобы ловилась хоть какая-нибудь.
Красноярским предприятиям легче перерабатывать привозную рыбу. Ловить же стараются ту, что подороже. Выясняя, почему в местных магазинах практически нет сибирской рыбы, мы попали в бюрократический водоворот. В Минсельхозе нам посоветовали обратиться в министерство природных ресурсов. Оттуда отправили в Росрыболовство. Замкнулась цепь, когда в Росрыболовстве нам настоятельно порекомендовали позвонить в Министерство Сельского хозяйства. Как известно, у семи нянек дитя без глазу.
Владимир Заделенов, старший научный сотрудник НИИ экологии рыбохозяйственных водоемов: "Красноярский край занимает около 16-ти процентов от всей территории Российской Федерации, но в нем нет мощных каких-то рыборазводных предприятий".
Значимость рыборазводных предприятий видна на примере Норвегии, чьей рыбой заполнены красноярские прилавки. Знаменитую форель они не вылавливают, а выращивают. Наш край не способен похвастаться такими успехами. Видимо, понятие "поддержка местного производителя" на рыбу, в отличие от, скажем, молока, на производство которого выделяются субсидии из бюджета, не распространяется.
