Путь мой телевизионный начался в 1995 году в Волгограде. После военной службы попал на муниципальное ТВ Волгограда, это была первая коммерческая ТВ-студия. А через два года мы переехали сюда, в Новосибирск, и я первым делом устроился на работу. Посмотрел все местные каналы, их было три – 12-й, 4-й и «Панорама-ГТРК». Я пришел, принес свои работы, которые делал – репортажи, выпуски я там уже вёл. И тематика у меня осталась та же, военная – силовики, криминальные хроники. Через неделю после того, как я сюда пришел, мне позвонили и сказали: «Всё, ты выходишь с завтрашнего дня на работу», сразу взяли в штат.
Это был октябрь 1997 года. Коллектив был профессиональный – в редакции информации работали Лаврушенко, Бекасов, Ларин, Романова Лариса, Моисеев, Вова Соколов. Мне было нетрудно влиться в коллектив, поскольку опыт работы в профессии у меня был, я умел что-то делать. Я в Волгограде много снимал и сам, и в Чечню в командировки ездил, поэтому мне ничего не надо было особо долго объяснять. Когда я пришел, у редакции были проблемы с военными, конфликт. Я сказал: «Конфликт – порешаем». Уже через месяц – всё, не было никакого конфликта. Полное понимание, потому что я умею и знаю, как надо общаться с этими людьми. Это так же, как заставить меня сейчас сделать материал о музыке – я сделаю, но это будет моё представление. Я что-то не замечу, пропущу – просто в силу профессионального непонимания, – так и с военными. Я закончил военный вуз, после распределения мы с женой сразу уехали на Северный Кавказ, а потом, после Чечни, я уволился. Так что у меня было знание этой профессии. Я с военными на одной волне, языке, на одной ноге. Тем более что многие из тех, с кем я учился, продолжают служить или перешли работать в правоохранительные структуры. Мне проще через такие источники получать какую-то эксклюзивную информацию, потому что мы знаем друг друга, и мне они иногда могут рассказать такое, что другим не скажут – они понимают, что я знаю, о чем можно сказать, а о чем – промолчать.
Если вспоминать, что задело в работе – это, скорее, те истории, которые выбиваются из общего потока, чего не ожидаешь – а оно происходит. Была история – я вёл программу в прямом эфире с Леной Ерушиной, и в тот день у меня родилась дочка. Ерушина откуда-то узнала. Программа была в прямом эфире, часовая. И были тогда объявления по пейджеру, и вот прислали сообщение: «У Димы родилась дочь, такой-то рост, вес». Программа была новостная – попытка проанализировать неделю. И вдруг, ни с того ни с сего, я слышу в эфире: «У Димы Коровина родилась дочь, мы все его поздравляем». А мы сидели в прямом эфире, общались, рассказывали новости, читали сообщения, которые приходили на пейджер. Вот такая история.
А вообще, в работе у меня такой рефлекс выработался – когда постоянно говоришь о какой-то человеческой боли, то лучше не запоминать все эти истории, иначе можно просто с ума сойти. И у меня со временем так выработалось – я не помню, что я неделю назад снимал. Я не знаю, хорошо это или плохо, но всю негативную информацию из моей криминальной тематики я не запоминаю. Каждую съемку помнить – кто кого убил, этот разбился, этого избили, расследуют дело – кошмары замучают. Это надо подавать как информацию – как то, что происходит здесь, сейчас и сегодня, – как можно точнее, оперативнее.
Есть истории, которые задевали лично меня – бывает, я за ними слежу, порой, годами. Немало было таких дел, которые закончились победой справедливости, где мы добились конкретного результата. Такие вещи бывают – когда видишь какую-то несправедливость и нужно помочь человеку. У нас бывает много сообщений и просьб, когда человек сидит на месте и сам усилий не предпринимает, чтоб решить свою проблему, – к сожалению, из десяти звонков таких – девять. А человек должен сам сходить в прокуратуру, решить с ЖЭУ, обратиться туда-то – и все решится. Нет – он сидит и названивает нам: помогите, телевидение! Но есть ситуации, когда видно, что не получается у людей, хотя они бьются и пытались не раз что-то сделать сами, – и тогда стараешься идти до конца. Вот из последних две истории, когда после нашего репортажа решили проблему.
Например, ребенку купили очень дорогие профессиональные коньки – он конькобежец, но не мог выступать на соревнованиях из-за того, что не было экипировки. Второй случай – многодетную семью выгоняли, жить негде. Дали квартиру. Предпоследний случай – собаки в поселке Новый, мы за этой историей год следили. Собаки у хозяина кусали людей, так как он их выпускал без намордника. В итоге хозяину присудили большой штраф, собак сейчас в поселке на улицах нет, люди перестали бояться за себя и за детей – недавно звонил, узнавал. Ну, и совсем последняя история, которая еще не закончена, – Виктор Ганчар, тот парень, который наркомана из квартиры выгнал – ударил, и тот умер. Дело не закрыто, продолжается. И я понимаю – любой на его месте поступил бы точно так же, защищая семью, детей. Поэтому мы следим постоянно, история продолжается, сердце чувствует – не должно так быть, чтобы такое несоразмерное наказание – 6 лет строгого режима. За 20 лет съемок таких историй сразу видно, кто виноват и что он сделал. И я бы точно так же на его месте взял бы ножку стула и стал защищать. Эта история еще долго будет тянуться – теперь уже в Москве, в Верховном суде, – но я считаю, так не должно быть, чтобы человека осудили несправедливо.
Что для меня работа? Когда человек проводит здесь по 12 часов – а у нас такое постоянно, – то это уже не просто работа, а смысл жизни. У нас иногда вдруг возникают разговоры: «Я переработала, много работаю» – у меня всегда внутри вопрос: «А чего ж ты работаешь тогда здесь?» Любая работа должна приносить удовольствие. Если только зарабатывать и «отсидеть» здесь положенные часы – это не работа, а мучение. А если так – иди в другое место. А у нас работа – в радость, да еще и пользу приносит людям, – тогда в этом появляется и смысл, и желание что-то делать.
Если говорить о том, что за 20 лет что-то меняется, то скажу, что с каждым годом становится сложнее. Жизнь меняется, всё вокруг меняется, а мы, к сожалению, не можем быстро меняться. И не готовы меняться люди, которые приходят, молодые – они хотят, рвутся делать дело, но не умеют. Недаром говорят: «Старый воин – мудрый воин». А таких становится меньше, приходит много молодых – с желанием, но без умения. Раньше, наверное, было время, чтобы учить молодежь – не было такой нагрузки, столько эфира, такой интенсивности труда. Был один эфир в день, «Панорама» – полчаса, сюжеты по пять минут. Сейчас же, чтобы 15 минут сделать, столько надо попрыгать, носиться. Но мне этот драйв нравится, у меня уже и жена привыкла к такому моему графику. Прихожу рано – она говорит: «Не приходи так рано, я не в своей тарелке себя чувствую», – привыкла, что я прихожу в половине десятого, половине одиннадцатого.
Я сохранил свои записи первых сюжетов – от руки, на обороте отпечатанных машинописных сюжетов. Так раньше делали – сначала писали от руки текст, потом отдавали его машинистке, и она уже набирала. А у меня почерк проблемный – приходилось ей объяснять, что я написал. Когда появились первые компьютеры – они появились намного позже и стояли не у всех, а только у самых опытных, – и вот, я тут нашел… смешно сейчас это всё... В эфире читали рекламные объявления в программе «Панорама – факты, комментарии». Вот, например, такое объявление: «Продадут яблоки «антоновка», цена 50 рублей за килограмм. Обращаться по телефону...», а внизу написано: «20 слов. 1875 умножить на 2» – я не знаю, что это, может, по двойному тарифу такие объявления давали. Забавно. А вот еще объявление, оно стоит 2 100 рублей: «Организация снимет помещение под офис с телефоном, по линии метро. Продаст новый гусеничный вездеход ГТТ». Такие объявления подчитывали – закрывали картинкой и за кадром читали. Погоду – то же самое, читали за кадром ведущие новостей.
Ну, а если говорить о том, что сейчас в моей работе, то у меня порой уже такое чувство, что в мозгу «ячеек» не хватает все запоминать. Поток информации приходится пропускать через себя огромный, но все это – информация сиюминутная, с ней надо мгновенно расставаться, потому что ей на смену – такой же объем, если не больший. Редактору, к тому же, надо еще с людьми научиться взаимодействовать – особенно в коллективе, где много девушек, женщин, и этот коллектив – звезды, общаешься с девушками-звездами. Поэтому мне кажется, что в работе редактора надо сочетать умение быстро реагировать с умением общаться с людьми. Когда тебе надо срочно втиснуть получасовую информацию в 15 минут, что-то срочно поменять местами, добавить или убрать – тут уже надо, чтобы все так же быстро реагировали. И ты сам – такой быстрый ум – компьютер, пентиум последней модели. Вот такая работа и жизнь.
