Вадим Журавлев: Мне кажется, сегодня хороший повод начать тему, о которой мы будем говорить весь следующий год. Столетие великой русской революции – это событие, по крайней мере, интеллектуальной и политической жизни не только нашей страны, но и всего мира.
Дмитрий Симонов: Когда мы говорим о революции, мы представляем единый процесс, однако там была масса событий – февральская революция, октябрьская революция, гражданская война. Революция это процесс, имеющий начало и конец. Слушатель задаст вопрос – если революция началась в феврале, а когда же она завершилась. Я спрашивал студентов, и все называли разные процессы – переход к нэпу. Подавляющее большинство впадало в ступор и начинало размышлять. Мы хотим предложить вариант – завершение этого процесса – 30 декабря 1922 года. В этот день состоялся первый Всесоюзный съезд советов, на котором провозглашался Союз Советов.
Вадим Журавлев: Началом революции можно считать документ, фиксирующий отречение Николая II, который был подписан 15 марта 1917 года. Если считать до 30 декабря 1922 года – это почти 6 лет. За день до начала съезда Совета была конференция представителей съезда Советов четырех республик – российской, украинской, белорусской и закавказской.
Когда то у Конфуция была концепция исправления имен. Когда к нему приходили ученики и спрашивали ученики, когда же установится божественный порядок, он отвечал – когда будут называться правильные имена на всех базарах. Поэтому очень важно, чтобы были расставлены все точки над i. Нам нужно соблюсти элементарную логику – если начало революции – распад государства, то конец революции – становление государства, и мы видим эти точки.
Революция – постепенный процесс деструкции. Нам нужно ввести 2 новых термина – есть революция разрушения, есть революция восстановления. С такими понятиями у нас появляется система мер и весов.
Дмитрий Симонов: Я добавлю, что такой подход – смотреть на революцию как на трагедию, но и как на созидание – очень логично. Такой подход позволяет добиться примирение красных и белых, атеистов и верующих, потому что в такой системе отпадает задача противопоставления.
Что были большевики и Ленин? Фактически это были не столько разрушители, но и создатели нового государства. И в этом смысле можно задаться вопросом, почему СССР давно нет, но памятники Ленину стоят?
Вадим Журавлев: В этом смысле мы можем сказать, что русского государства бы не было, и судьба русского народа была бы тоже под вопросом. Когда мы говорим о той же фигуре Ленина, мы говорим не столько о революционере, сколько о председателе Совета Народных Комисаров, о создателе нового государства.
Те силы, которые рвались к власти, рвались последовательно на протяжении длительного периода. Но когда они пришли к власти, вдруг обнаружилось, что они не способны ее осуществить корректно.
Если говорить про деструкцию государства, то ответственность за революцию разрушения понесла элита Российской империи. Эти 40-50 тысяч человек наиболее влиятельной аристократии – они были очень разными, и все они оказались бесплодны исторически, их крайне тяготила вертикаль власти – им было мало быть просто подданными государя императора. И они считали, что если они подвинут императора, они оказались историческими банкротами.
Дмитрий Симонов: Что касается либеральной оппозиции, она активизировалась в 1915 году, в самый разгар первой мировой войны, и тогда пошел натиск против монархии. Группа депутатов 4-ой госдумы начали формировать теневое правительство. Когда в ходе свержения монархии эта группа политиков пришли реально к власти, они были не в состоянии государственные вопросы решать. Уже в мае 1917 года они покинули Временное правительство, и причем никто их не заставлял идти – они настолько уважали себя, для них было неприятно, что они обладают формальными властными полномочиями, и реализовать их не могут, поэтому они самоустранились.
