Храбрый, мужественный. Каким и должен быть настоящий офицер. Василий Шевелев-Лубков. Награды украшают. Полный кавалер георгиевского креста. Эти снимки - семейные реликвии. Он и здесь с наградами… уже не кресты - звезды. После Первой мировой Шевелев-Лубков ушел в партизаны. Командовал армией. Его биография - сотни книжных страниц. Десятки документов - пожелтевших от времени. Для семьи - бесценных. Империалистическая война для него началась в 1914-ом году. Орловский полк. Был в Австрии, Румынии. На юге Польши попал в плен, окружение австрийцев. Наши солдаты на коленях, кого-то ударили в спину штыком, Шевелев вступился, выхватил винтовку у врага, прикладом разнес череп. Поступок как искра в пороховой бочке. И пленные ринулись в бой. Через много лет так опишет этот эпизод его сын в своих мемуарах и в другой мемуарной литературе. Солдаты захватят оружие, выбьют с хутора австрийцев, с боем прорвутся к своим. И первый георгиевский крест Шевелев получит за этот подвиг. Надежда Шевелева-Лубкова и ее муж - внук героя Первой мировой - никогда не увидят этой и еще трех наград. Они бесследно пропадут, когда его арестуют, но чудо-снимки супруга сохранит. Спрячет на десятки лет. Так, что никто не найдет и не увидит. Даже во времена сталинских репрессий. Когда Шевелевым-Лубковым припомнят, что после войны поддерживали партизан. И не простят. Ни его, ни супругу.
Надежда Шевелёва-Лубкова: «Она не любила об этом говорить, вспоминать, единственное, что она уже была такая немощная, как говорится, я помогала там ей мыться и все это - там спина, живого места нет - так вот как стиральная доска, вся шампурами, горбом избитая была».
О Первой мировой историки сегодня уверенно говорят - нет семей, которых она не коснулась. Просто большинство об этом не знают. Потому что долгие годы было принято молчать. Свидетелей живых уже нет. И тех, кто их знал, но помоложе - теперь тоже меньше. Томская губерния дала первой мировой восемьсот тысяч солдат. Десятки тысяч из них - жители Новониколаевска. Точную цифру назвать невозможно. Данные собирают по архивам, картотекам, в интернете, например, на сайте ргб, российской государственной библиотеки. Но информации мало.
Олег Катионов, доктор исторических наук: «Те списки, которые выставлены на сайте ргб, они наполовину только, остальные то ли на самокрутки ушли, то ли что в гражданскую войну, вообще не сохранились».
Новосибирские студенты перерыли и архивы министерства обороны. То, что все-таки нашли - теперь здесь. На страницах сборника. Около трех тысяч имен. Был ли женат. Вероисповедание. И откуда призван. Ничего подобного в областном центре еще не издавали.
Юрий Зноско, студент НГПУ: «Сама сложность поиска наших земляков состоит в том, что при пополнении нескольких в разгаре войны не учитывался территориальный фактор, и наши земляки могут оказаться в любой части Калининграда, Дальнего востока и так далее».
Студенты - будущие историки. Из педагогического университета. Георгию Хорохордину повезло - нашел земляка из Колывани. И с родными оказался знаком.
Георгий Хорохордин, студент НГПУ: «Его пра-правнучка учится в моей школе, я ей сразу с войны позвонил – спрашиваю: Юль, так и так, она говорит: да, это действительно мой родственник. Это знаете, когда люди слышат, что их дальний родственник воевал в ту эпоху, у них загораются глаза, это такой оживленный интерес, это безумно интересно».
Книга - прежде всего память. Потому что памятников почти нет. Единственный в области - дом офицеров в Новосибирске, он же в Первую мировую - дом инвалидов. В начале прошлого века предполагалось, что там будут жить и работать искалеченные в боях офицеры и солдаты. Идеи у историков есть. Юрий Аркадьевич Фабрика уже 15 лет хранит макет. Автор - архитектор Чернобровцев - создатель Монумента славы. На стенах - имена героев, в центре крест. У дома офицеров для часовни есть подходящее место - сквер. Историки надеются, что к 100-летию окончания Первой мировой Новосибирск вспомнит о ее героях. Пусть не часовня, а хотя бы обелиск. Но чтобы в их честь, о судьбах многих сегодня не знают даже родные. Сын Васлия Шевелева-Лубкова - полного кавалера георгиевского креста - при жизни неутомимо искал место, где похоронен отец. Его в 37-ом расстреляли. Семье сообщили через двадцать лет - вот она, похоронка. Шансов побывать на могиле героя Первой мировой теперь нет. Говорит надежда Степановна, но обещает сохранить все, что семье удалось спасти. И сберечь - даже в самые страшные годы.
